Прыгнул в воду сломал позвоночник

Рома не может ни ходить, ни сидеть, ни двигаться. Два года назад он получил серьезную позвоночно-спинномозговую травму. У 18-летнего юноши появилась чувствительность в руках и ногах, ему нужна серьезная реабилитация. Откладывать ее нельзя, организм Ромы слабеет. Но курс стоит дорого, а его мама и бабушка не в силах его оплатить.

— Господи, Ромка, вставай же скорее! Мы без тебя как без рук! И в огороде работа есть, и в свинарнике надо почистить, и в магазин за продуктами сходить. Смотри, сколько дел!

— Мам, мне бы так хотелось для начала сесть — устал лежать. И чтобы руки заработали. Хотя бы правая. Начну себя обслуживать, вам не надо будет со мной возиться. А то вы с бабулей меня все таскаете, таскаете. Я же тяжелый какой! А у бабули, вон, ноги больные и спина.

— Придет время — ты будешь нас на руках таскать.

— Да я вас цветами закидаю, памятник вам поставлю! Если бы не вы… Мне бы сесть только…

— Мы очень долго привыкали к тому, что Ромка нам сейчас не помощник. Мы же в деревне живем. Столько всего по хозяйству нужно сделать. Раньше что не попроси Ромку — поможет, а тут — бац! — и нет его. Муж сестры как-то машину ремонтировал. Слышу, кричит: «Ром, подай мне запчасть такую-то!» И тут же: «Тьфу, забыл!» Никто и подумать не мог, что так все получится, — рассказывает Марина, мама Ромы. 

И говорит — когда с сыном случилась беда, он только окончил девять классов,  собирался учиться дальше и мечтал станцевать на выпускном. 

— Представьте, был пацан 16-летний: высокий, широкоплечий – красавец. По характеру – добрый, веселый, компанейский. Не пил, не курил… И вдруг раз — все резко изменилось. Просыпается однажды, а в горле трубка, сам дышать не может, говорить. Руки, ноги не двигаются. Все болит. Страшно, — умолкает она.

«Я быстро. Искупнусь и все»

До 1 сентября, когда Рома должен был пойти в 10-й класс, оставалось всего три недели. У друга семьи был юбилей. Решили отметить его на базе отдыха — недалеко от поселка Коченево. Было жарко. Роме захотелось искупаться. 

«Ром, тебе это надо? Не выдумывай! Ты так нарядился! Только фотосессия прошла…», — пыталась отговорить сына Марина. «Я быстро. Искупнусь и все», — пообещал Рома.

— У Ромки с детства была привычка нырять. Даже в надувной бассейн во дворе дома прыгал. Потом вылезет, голову почешет: «Ой, о дно ударился». Я ему: «Аккуратней!» На отдых ездили, и там постоянно нырял. Я ему: «Дна не знаешь, а ныряешь! Опасно!» В тот день, 11 августа, он нырнул с мостика в озеро. Но озеро обмелело. И получилось, что он нырнул в лужу!

Понял, что ударился головой, но не понял, почему всплыть не может.

Вроде, все сделал, как обычно: набрал в рот воздуха, вытянул руки вперед, прыгнул. Представляете, Ромка под водой еще и думал, прокручивал все: «Если мне воздуха не хватит, я захлебнусь!» Когда он мне все это спустя какое-то время рассказывал, у меня по спине холод бежал, — говорит Марина.

На берег Рому вытащила его тетя. Она случайно именно в этот момент прогуливалась у озера. Как прыгнул в воду племянник, не видела. Но заметила, что в воде странно плавает какой-то мужчина. «Может, вынырнуть не может?» — подумала она и решила помочь. 

Зашла прямо в шортах и майке в озеро (воды ей даже по пояс не было), осторожно приподняла ныряльщика и обомлела: «Ромка, ты?! Ты чего это? Поднимайся, пошли!». «Не могу, теть Лен, я рук и ног не чувствую», — произнес Рома, как только из носа и изо рта вытекла вода.

— Мы с мамой буквально на несколько минут отошли от беседки, где праздновали юбилей. Идем обратно, а знакомая мне говорит: «К озеру не ходи! Там с Ромкой беда!» Я ей: «Да ты что!» Оттолкнула ее — и бегом туда. А на берегу озера уже толпа людей собралась. Мой Ромка лежал на песке. Мокрый, холодный. Кулачки сжал, положил на грудь. Я на колени рядом упала, ладошками его руки прикрыла, пыталась согреть. Чувствую — трясется весь. Мама моя в голос рыдать начала, растирать ноги Ромке. А он мне шепчет: «Скажи бабе, пусть ноги не трогает! Мне больно!» — вспоминает Марина.

Врачи говорили, что еще полшага — и анорексия

Она не сразу поняла, что произошло с сыном. Думала, ударился головой, почешет ее, как обычно, потом встанет и скажет: «Ну ничего себе нырнул!» Только спустя какое-то время — пока ждали скорую — Марина начала осознавать, что на этот раз все иначе: ее Ромка не встанет, не оденется и не пойдет сам.

— Меня как прорвало. Правда, ревела я тогда не взахлеб. Взахлеб было уже дома, когда узнала, что у Ромки сломаны шейные позвонки, и его отправляют из Коченево в Новосибирскую областную больницу. Всю ночь я ходила по дому, как маятник. Ни дышать не могла, ни спать. Меня тошнило. Мужу сестры сказала: «Поехали в больницу! Пока сына не увижу, не успокоюсь!»

В 8 утра Марина и ее близкие были уже в Новосибирске. Рому только прооперировали: скрепили сломанные шейные позвонки титановой пластиной.

— Помню, зашли с сестрой в реанимацию, а сынуля лысый. Из головы какие-то железяки торчат. Стоим с сестрой и плачем. Реаниматолог увидел: «Это что еще такое? Он же все чувствует!» Тогда я взяла себя в руки и больше ни одной слезинки при сыне не проронила, — говорит Марина.

Месяц Рома провел в реанимации, потом его перевели в травматологию. Из-за трахеостомы, трубки в горле, которую ему поставили сразу после операции на позвоночнике, он не мог говорить. Родным приходилось записывать его полухрип-полушепот, чтобы понять, что он хочет сказать. 

Рома чувствовал свою беспомощность, видел, что не может пошевелить ни рукой, ни ногой, и стал уходить в себя. Отказывался от еды. С 80 килограммов он похудел до 50.

— Он был просто как скелет. Врачи говорили, что еще полшага — и анорексия. «Я хочу домой! Я там буду есть», — умолял Рома.

Психолог советовала не трогать его. Сам справится, — вспоминает его мама.

И Рома справился. Стал просить еду. Через три месяца его стали учить дышать без трубки. 

— Первое, что ему помог сделать врач, — мне позвонить. Я тогда на работе была. Беру мобильный и слышу голос, как у робота: «Мама, здравствуй!» Что со мной было! Руки аж затряслись, слезы на глазах. «Сынок! Это твой голос!» Для нас все его мелкие достижения были праздником. Ромка так переживал, что в больнице задержался. По осени нам говорил: «Выпишут – помогу вам с бабой картошку копать!» А зимой: «Снег же выпал, надо бы почистить!» Я не спорила. Кивала молча. Понимала, что этого он еще долго сделать не сможет, — говорит Марина.

С каждым днем организм Ромы слабеет, тело костенеет — нужна реабилитация

Рома и сейчас — спустя почти два года после травмы — не может ничего делать сам. Тело сковано. Руки прижаты к груди, ноги согнуты в коленях и не разгибаются. Но чувствительность в конечностях, грудной клетке есть, а значит, есть и шанс на восстановление. 

К сожалению, в поселке, где живет Рома, реабилитации нет. А бесплатного курса по ОМС в специализированном центре под Новосибирском оказалось недостаточно.

— С каждым днем организм Ромы слабеет, тело костенеет. Дома мы с ним какие-то упражнения делаем, конечно. Но я же не специалист. Боюсь навредить, сломать что-то. Поликлиника нам не предоставила ни массажиста, ни специалиста ЛФК. А новосибирские врачи сказали, что, если конечности не разработать, придется их ломать. А если не ломать — будет Ромка скрюченным всю жизнь. Сын столько перенес, и опять что-то ломать?! 

Роме выделили две инвалидные коляски — домашнюю и прогулочную, и специальный столик для кормления. Только сидеть Рома сам не может. Маме и бабушке его приходится держать. 

— Сыну очень нужна хорошая реабилитация. Сейчас еще коронавирус палки в колеса ставит. Но время-то против нас работает. Нужно что-то делать! — говорит Марина.

Помочь Роме готовы в реабилитационном центре в Подмосковье. Он научится самостоятельно сидеть, разработает руки и ноги.

Но курс реабилитации платный и дорогой. Марина работает воспитателем в детском саду, сына с шести лет воспитывала одна. Помогите Роме!

Фонд «Правмир» помогает взрослым и детям, нуждающимся в восстановлении нарушенных или утраченных функций после операций, травм, ДТП, несчастных случаев, инсультов и других заболеваний, пройти реабилитацию. Вы можете помочь не только разово, но и подписавшись на регулярное ежемесячное пожертвование в 100, 300, 500 и более рублей.

Механизм данной травмы прост: пострадавший ныряет вниз головой и втыкается в дно. При этом вся энергия прыжка с массой тела приходится на шейный отдел позвоночника, который ломается, травмируя спинной мозг. Вот и Марат проверять, насколько глубоко в незнакомом ему месте реки, не стал. Разбег, прыжок вниз головой… Потом была операция, теперь ему предстоит длительный восстановительный период. Ещё более худшие последствия перелома шейного отдела позвоночника, или так называемой травмы ныряльщика, – обездвиженность на всю жизнь. 

В специальной литературе эту травму ещё называют «русской», так как рассудительные иностранцы, как правило, входят в воду ногами, а не головой.

«Кроме того, отдых у воды в России, особенно у молодых людей, часто сопровождается приёмом спиртных напитков. И не всегда с соблюдением чувства меры. В итоге люди расслабляются, порой их тянет на подвиги, и они идут нырять, не задумываясь о безопасности», – сетует заведующий отделением, главный нейрохирург министерства здравоохранения Самарской области, доцент кафедры нервных болезней и нейрохирургии СамГМУ Геннадий Алексеев.

Вот ещё пара примеров, рассказанных хирургом. Несколько лет назад поступил пациент, который жил у рокового озера всю жизнь. И, сколько себя помнит, нырял в него постоянно именно в этом месте. Но было жаркое лето, озеро обмелело, так что мужчина ударился головой о дно и сломал себе шею. Ему удалось помочь, достаточно эффективно реабилитировать. Но тем не менее несколько лет он провёл в постели. Или на вечеринке в Тольятти в бассейн забыли налить воды. Будучи в изрядном подпитии, несколько мужчин прыгнули в сухой бассейн. Кстати, как правило, пострадавшие – это мужчины самого трудоспособного, цветущего возраста – 20-30-летние молодые люди.

Неутешительная ревизия

В больнице имени Середавина, куда доставляют таких бедолаг, прежде всего выполняют стабилизацию позвоночного столба, удаляют сломанные позвонки, на их место устанавливают искусственные, устраняют деформации, фиксируют позвонки различными системами. Освобождают спинной мозг от сломанных дужек, разорванных связок. Во время операции хирурги производят «ревизию» спинного мозга, то есть определяют его жизнеспособность, то, насколько он может восстановиться.

К сожалению, подавляющее большинство ныряльщиков – 95-98% – остаются инвалидами, которым требуется постоянная посторонняя помощь. Они не могут передвигаться, не могут себя обслуживать. Зачастую сохраняется только небольшая подвижность рук. Человек, получивший такую травму, обрекает на долгие страдания не только себя, но и свою семью. 

Ведущий нейрохирург области призывает не верить слухам о кудесниках, которые «сшивают» разрезанный или разорванный спинной мозг. Пока на сегодняшний день медицина на такие чудеса – восстановить функцию спинного мозга – не способна. Конечно, наши врачи владеют современными технологиями, при которых целостность позвоночника восстанавливается за счёт специального титанового импланта. Но после операции больного ждёт длительное лечение. И чаще всего оно не ведёт к полному восстановлению. 

Ежедневно на пляжи области приходят купаться более 70 тысяч самарцев и гостей региона. Избежать подобных травм проще простого. Правило одно: никогда не бросайтесь в воду вниз головой! И не только на «диких» пляжах, но и на оборудованных тоже.

Смотрите также:

• «Прямая линия» раскрыла глаза на проблемы офтальмологии в Самарской области →
• В Самаре нейрохирурги спасли неудачно нырнувшего в воду мужчину →
• Каждая минута уносит кусочек жизни →

В 16 лет жизнь Владимира Евдокимова разделилась на «до» и «после». Однажды летом он пошел на озеро с друзьями. Неудачно прыгнул в воду и сломал шею — та самая «травма ныряльщика». Три дня комы, 9 месяцев в парализованном состоянии и плохие прогнозы врачей: один шанс из ста, что удастся встать на ноги. Но Владимир начал ходить: реабилитация, поступление в университет, работа, семья, ребенок, спорт, мотивация других и собственное дело. Как такое возможно? Владимир уверяет: сила мысли и работа каждый день.

Мы встречаемся с Владимиром в центре Минска в тренажерном зале, куда он приезжает дважды в неделю с тремя пересадками — на автобусе и двух троллейбусах. Время в пути — 1,5 часа в одну сторону. Не трудно? Чтобы добиться результата, нужно делать больше, считает он. И так во всем! Владимир передвигается очень медленно, держать равновесие ему помогают палки для скандинавской ходьбы. Видно, что каждое движение дается с трудом, но парень держится уверенно.

Владимир в зале «Панда»

— У меня была идея снять мотивационный ролик, — Владимир рассказывает, как пришел заново в спорт. — На мою просьбу откликнулся основатель и тренер кроссфит-клуба «Панда» Андрей Севашко. Пока снимали, он предложил: провожу тренировки для людей с инвалидностью, абсолютно бесплатно, жду и тебя! Вот уже пару месяцев наращиваем массу. Спорт с разной периодичностью был со мной всегда: бассейн, зал, конная езда. В плавании даже разряд КМС брал. После травмы как спортсмен, привыкший достигать цели, я споткнулся об это свое «смогу» и очень сильно откатился назад, ведь восстанавливаться нужно постепенно…

«Трагедия спасла мою жизнь»

Владимир рассказывает, что рос без отца, мама много работала. Воспитанием мальчика занималась, в основном, бабушка.

— Я постоянно попадал в какие-то неприятности, много дрался, — рассказывает Владимир. — В 14 лет пару раз меня домой приводила милиция. Мне не хватало внимания, и такими выходками хотелось его завоевывать. С друзьями у нас в одно время была игра: соревновались каждый день, кто больше пива выпьет. Деньги на такие развлечения всегда находились — или подзарабатывал, или родственники давали. Иногда даже запрещенные вещества пробовали.

Владимир говорит, что трагедия стала для него спасением со знаком «стоп».

— С точки зрения психологии травма обычно сигнализирует: либо организму пора отдохнуть, либо ты что-то делаешь не так. В моем случае я неправильно жил в целом.

Однажды летом Вова с компанией ребят отправился на озеро.

— Мне друг говорит: «Поплыли на другой берег, там симпатичные девчонки». На озере был искусственный трамплин, но он был занят. Мы решили не ждать и перепрыгнуть через камыши в воду, быстрее к цели. Друг бежал впереди, я — за ним. Он слабо оттолкнулся от земли, нырнул близко к берегу. Я понимал, что должен отпрыгнуть в сторону, чтобы не столкнуться с ним в воде, но поскользнулся и полетел вперед, руки подставить не успел. О дно ударился головой. Почувствовал, как хрустнула шея, понял: все, сломал! Услышал противный скрежет костей, как камень о камень. Пытался плыть, но тело немело. Открыл глаза под водой, а туловище висело и не двигалось. У меня началась паника, стал захлебываться. Всплыл спиной вверх. В ужасе судорожно мотал головой во все стороны, чего делать в такой ситуации категорически нельзя было. Шея стала заходить за плечи, почти как у совы.

— Ребята быстро спохватились, вытащили на берег, но надо было тянуть по воде, придерживая голову, а меня вытащили за голову, и пока тянули, кость шеи раскрошилась и порезала спинной мозг. Вдобавок я повредил три шейных позвонка.

Владимиру вызвали скорую, сделали операцию — 7 дней в реанимации, 3 дня комы, 3,5 месяца в больнице. 9 месяцев он был полностью парализован.

— Помню, как в скорой шутил про плохие дороги, пока мы гнали в гомельскую больницу, — вспоминает Владимир. — На 4-й день я пришел в себя. На шее высокий корсет, руки в проводах от капельниц, вокруг меня стоят два больших черных силуэта — священники. Лиц не вижу, один из них размахивает кадилом. Я так испугался, что уснул до вечера. Показалось, что меня отпевают.

Вечером Владимир проснулся и начал кричать: поднимите меня!

— Медсестра успокаивала. Мама пришла ко мне в реанимацию, и я, увидев ее заплаканные глаза, тоже заплакал. Родственникам сообщили: чудо, что выжил, сейчас будет вести борьбу за свою жизнь. Ведь 99% людей с такой травмой не двигаются, а 70% вовсе умирают.

В палате для тяжелых больных ребята не могли друг друга видеть, но могли говорить.

— Мечтали, как будем жить дальше. С одним из больничных друзей общаемся онлайн до сих пор, иногда видимся. Он, к сожалению, парализован. С тем другом, с которым ныряли в один день, не виделись больше никогда.

Диагноз Владимир узнал уже после выписки: левосторонний сцепленный вывих С4, закрытый оскольчатый перелом С5 со смещением обломков, с ушибом и сдавлением спинного мозга, тетраплегия, НФТО, передний корпородез тела С4-С6 костным трансплантантом и металлической пластиной.

— В день выписки меня переложили с больничной кровати в простыне на кушетку, — вспоминает Владимир. — Ехал в нашу трехкомнатную квартиру я на специально оборудованном лежаке в дедушкином бусе. И вот меня на руках по лестнице заносят четверо мужчин, кладут на кровать, и все, что я вижу — белый потолок. Я могу шевелить только головой, лицом, могу говорить, но туловище парализовано.

— Это были страшные 9 месяцев?

— Страшно до ужаса. Я не знаю, как можно передать ощущение того, когда ты лежишь прикованный к кровати, и это не час, не день, не неделя, не месяц. Твое тело — твоя тюрьма на всю жизнь. Ты сам не можешь ничего: ни поесть, ни сходить в туалет, ни включить компьютер, ни подышать воздухом. В какой-то момент у меня началась сильная депрессия. Вроде я и живой, но мертвый. Смотрел в потолок и понимал, что никогда не смогу построить семью, не будет ребенка, не будет работы. Выхода не видел. Однажды, когда мне поставили капельницу под ключицей, я как-то умудрился вырвать иголку зубами, а из катетера из кожи полилась кровь. Я не хотел жить. Но зашла соседка, увидела меня в красной луже, спасли.

— Наверняка вы слышали разговоры родственников на кухне, о чем они были?

— Родственники плакали: какое горе, как дальше? И в какой-то момент меня это задело: эй, вы не правы! Я боец, и эти их слова пошли мне на пользу. В тот момент на 100% я захотел встать и доказать. Я очень упрямый человек, возможно, это помогло.

«Я делал больше того, о чем просили»

В теле парализованного Владимира была спастика — непроизвольные неконтролируемые движения. Тело спонтанно тряслось. А однажды оно стало «оживать».

— Это было через 9 месяцев после трагедии, бабушка увидела, как я сфокусированно о чем-то думаю и спросила: а что ты делаешь? А я, к тому моменту уже многое изучив, ответил, что визуализирую, представляю, как мы поехали на море, как я хожу по песку, как я бегаю. Это было так реалистично, я так верил! А она говорит: «Подвигай-ка пальцами!» Я сильно напрягся, один палец на ноге зашевелился, и бабушка заплакала. Мое тело начало пробуждаться. И я понял, что есть прямая зависимость между мыслями и телом. В своей новой жизни я много читал про визуализацию, про силу мысли, и все, что читал, применял на практике.

Восстановление шло постепенно.

— Ко мне приходили реабилитолог и массажист. Они просили повторить механические движения: согни ногу, согни руку. У меня был выбор: делать усилие над собой или нет. Было больно. Но я понимал, что если день пропускаю, то результат откладывается на неделю. И делал больше, чем нужно было. Отсюда и результат.

— А чем занимались, пока лежали?

— Для меня сделали специальное приспособление, друзья на ноутбуке включали разные фильмы и видео, читал, общался с друзьями. 10 лет назад еще не было голосовых программ, как сейчас.

— Какая у врачей была реакция на то, что вы пошли?

— Мне сказали, что мне повезло, работай дальше. Но как работать, где искать помощь, никто не объяснил.

Когда Владимиру исполнилось 18 лет, он стал заочно изучать в вузе менеджмент.

— Экзамены сдавал устно, руки двигались слабо, почерк еще корявый был, но поступил. Меня тягали на пары. А я сидел, слушал неинтересное и даже не мог уйти. Приходил домой, ругался: зачем мне это все, это невыносимо! Мне казалось, на меня смотрели свысока, мол, эй, ты чего приперся, иди домой лежи!

После окончания университета Владимир работал в центре социального обслуживания, консультировал людей, вел проекты.

— А позже меня позвали в Минск на работу маркетологом, после чего я открыл свое ИП и начал помогать людям как эксперт, вставший на ноги с помощью силы мысли и желания. Сейчас с командой готовим свой проект — коллаборация мотиватора, психолога и эксперта. Это будут мероприятия, куда человек со своей проблемой придет и через разные психологические техники получит ее разбор. Кроме этого, я выступаю как мотиватор, веду личные консультации. Недавно вот ездил в общество людей с рассеянным склерозом с благотворительным спичем.

«На третий день общения сказал: будь моей женой»

Сейчас Владимиру 26 лет. В большой однокомнатной квартире его ждет жена Катя с пятимесячной дочкой. Пара познакомилась на одном из бизнес-тренингов почти два года назад. Катя пришла со своим стартапом — шьет женское белье, Вова был там мотиватором и разрабатывал собственную бизнес-идею.

Катю впечатлило то, как много человек работает над собой каждый день.

— А я понял, что преодолел такой огромный путь и готов брать ответственность за другого человека. Если я внутри себя буду считать, что недостоин, то ничего не будет. И на третий день нашего общения я ей сказал: будешь моей женой. А через три месяца сделал Кате предложение в Италии. Человек выбирает свой путь каждый день. Если я смог, когда не верили даже медики, то что мешает вам?