Кто сломал позвоночник в сочи

— Я на старте, волнуюсь. Перекрестилась (всегда так делала) и поехала, всё получалось, и тут это препятствие, вообще не сложное, на трассе были трамплины побольше, которых я боялась, но точно не этого, — рассказала своим подписчикам в “Инстаграме” Мария о том дне. — И вот я прыгаю, лечу высоко и далеко, тут — бах и падаю. Причём сломалась спина не из-за того, что я упала на неё, я просто жёстко приземлилась на прямые ноги, и удар был снизу, взрывной волной, и сломался позвоночник.

Фристайлистка сломала себе спину. Повезло, что врачи моментально оказали ей скорую помощь и отправили в больницу. Сама Мария не сразу поняла серьёзность своей травмы.

— Я сразу ничего не поняла, сознание не теряла, лежу, дикая боль. Подъехали тренеры, говорю им, что ног не чувствую. Думаю, скоро отпустит. Приехали носилки, как грузили на них, плохо помню, — продолжила спортсменка. — Внизу, в палатке скорой помощи, мне что-то вкололи, сильное обезболивающее, наверное, и понимать я стала всё хуже. Попросила, чтобы с меня сняли ботинки, а они говорят, что уже сняли. Вот тут для меня был шок, как они снимали, а я не почувствовала.

В клинике № 8, которая была подготовлена специально к Олимпийским играм, ей сделали операцию. Длилась она больше шести часов и прошла удачно.

В больнице Комиссарову даже навестил президент России Владимир Путин.

—Он держал меня за руку и говорил, что, как и я, он из Питера, а ленинградские ребята — все смелые и сильные, — вспоминала Мария в одном из своих интервью. — Путин сразу же позвонил моему отцу и просто сказал ему: “Алло, это Вова”. Забавная ситуация. Папа до сих пор всем её рассказывает.

Затем Марию отправили на лечение в Мюнхен, а после она проходила реабилитацию в Испании.

— 15 февраля — такой день… В этот день я сломала спину. С тех пор передвигаюсь на коляске. Так быстро летит время, помню этот день, как вчера, но вспоминать не хочу. А может, стоит праздновать его как второй день рождения? Многие говорили, что мне повезло, что осталась жива или что не парализовало от шеи, — признавалась Мария в соцсети. — Нужно радоваться тому, что есть. И это счастье, что я могу иметь детей. А ведь тогда, в таком уже далёком 2014 году, я даже и подумать не могла, как может повернуться эта жизнь и сколько сюрпризов преподнести.

Судебные разбирательства

В Испании Мария проходила реабилитацию в клинике доктора Блюма. Специалист, который работает по своей авторской методике, пообещал поставить фристайлистку на ноги за один год. Но Комиссарова до сих пор не чувствует ног и передвигается при помощи инвалидного кресла. Так как семья спортсменки потратила гигантскую сумму на лечение, которое не принесло результата, она обратилась в суд. В интервью Лайфу она рассказывала детали судебных споров.

Комиссарова уже добилась результатов в судебных спорах. Сначала Санкт-Петербургский городской суд постановил взыскать с доктора Блюма три миллиона рублей. Эта сумма не устроила фристайлистку, ведь она потратила почти 50 миллионов на лечение в клинике доктора Евгения Блюма, и она продолжила бороться за справедливость дальше. Позже уже Арбитражный суд города Москвы аннулировал лицензию клиники доктора Блюма на осуществление медицинской деятельности и наложил небольшой денежный штраф.

Также против доктора Блюма было возбуждено уголовное дело по статье “Мошенничество в особо крупном размере”. Председатель СК России Александр Бастрыкин взял под свой контроль это дело. Басманный суд продолжает разбирательства. Сейчас же стало известно, что суд заочно арестовал Евгения Блюма и объявил его в международный розыск. Специалист последние два года находится в Испании. В случае его возвращения на родину его отправят за решётку до вынесения приговора.

Как Мария живёт сейчас?

Несмотря на все эти сложности, Мария ведёт полноценную и яркую жизнь. Она вышла замуж за фристайлиста Алексея Чаадаева, успела родить сына и дочку. Проживает в Испании, где лучше условия для малоподвижных людей.

Мария активно ведёт свои соцсети и в её инстаграме уже миллион подписчиков. Она также продолжает восстанавливаться: занимается дома на специальном “шагоходе”, посещает массажиста.

— Мечтаю, чтобы мои дети были здоровыми и чтобы семья была счастливая. Но самая-самая мечта — оставить коляску в углу, встать и пойти, — сказала Лайфу Мария.

Хочется пожелать Марии поскорее добиться своей заветной мечты. Зная её характер и упорство, верится, что это будет скоро.

– Из чего состоит ваш обычный день?

– Посвящаю себя ребенку. Гуляю с ним, кормлю. Он пока совсем маленький – все время уходит на него. Реабилитацию отложила.

– До родов много занимались?

– До беременности постоянно. После сбавила темп, прекратила тяжелые физические нагрузки. Оставила только бассейн. Это произошло в августе 2016 года. Мне тогда сделали операцию – вытащили металлическую конструкцию из позвоночника.

– Какая операция по счету?

– Изначально было три. Это четвертая, необязательная.

– Почему?

– Стоял выбор – ходить с металлом в спине или удалить его. Я решила, что он мешает.

– До этого помогал?

– Да, пластина сделала свое дело, зафиксировала спину. Потом там все обросло мышцами. Она оказалась не нужна. Даже вредна. Из-за нее четыре позвонка обездвижены – пластина же их скрепляет. Получалось, что спина в этом месте не гнулась.

– Пару лет назад вы не находили времени даже на телевизор.

– Помню такие времена – занималась по шесть-восемь часов в день. Сейчас важнее ребенок.

– Врачи не говорили, что беременность – дополнительная нагрузка на спину?

– У меня нет никаких врачей. Так что и сказать некому.

– Как? Вы больше не восстанавливаетесь в клинике доктора Блюма?

– Все оказалось безрезультатно, и я прекратила. Продолжила сама с мужем.

– Сначала вы говорили, что есть позитивная тенденция, и методы Блюма работают.

– Мышечный каркас укреплялся. Но движения в ногах так и не появилось.

– Сколько вы лечились в клинике?

– Около двух лет.

– И в один момент даже начали напрягаться мышцы. Изначально вы ведь не чувствовали ничего ниже пояса.

– Что-то напрягалось, но я также этого не чувствовала. Хотя обещали, что за год восстановят. Реабилитация стоила дорого, возможности небезграничны. Пришлось прекратить.

– Год назад вы сказали, что не верите врачу. Имели в виду Блюма?

– Да.

– Он вас обманывал или все дело в организме?

– Тяжело сказать. Думаю, никто не знает.

– На сколько процентов от нормы вы восстановились?

– У меня нет доктора, который что-то мог бы сказать. Существует только данность – никаких движений не появилось. Но я продолжаю реабилитацию. Не сдаюсь, буду дальше заниматься и стараться восстановиться.

– Верите, что будете ходить?

– Конечно.

– Когда в последний раз ощущали положительную динамику?

– Я считаю, что каждый день есть хоть какие-то изменения. Сейчас, например, более-менее наладилась работа тазовых органов.

– Пару лет назад вы могли стоять.

– С помощью специальных фиксаторов – брейсов.

– Ходить в них нельзя?

– Если можешь передвигать ноги. Но я их не чувствую.

– Почему восстановление проходило именно в Испании, Марбелье?

– Изначально приехала в эту страну и осталась. Здесь врачи пообещали, что восстановлюсь.

– Сами нашли клинику?

– Один знакомый занимался в ней. Сказал, что ему помогает. Мы приехали и тоже стали заниматься.

– Вице-президент федерации фристайла говорил, что у вас поврежден спинной мозг, и восстановить его невозможно. Получается, только в испанской клинике объяснили, что реально?

– Да.

– Не считали, во сколько обошлось лечение?

– Во много. Не хочу об этом вспоминать.

– По вашим подсчетам – 27 миллионов за год. За три года цифра умножилась на три?

– Наверное. Не могу об этом сказать.

– Кто вам помогает из России?

– Фонд поддержки олимпийцев платит стипендию. Плюс есть пенсия по инвалидности от государства.

– Стандартная?

– 17 тысяч рублей.

– После Сочи Мутко сказал, что Россия вас не оставит. Спустя три года скажите – действительно не оставила?

– В любом случае помогает. Большое спасибо за грант от фонда. Я на связи с федерацией. Все хорошо.

– Сейчас вы живете только на эти деньги?

– Есть еще работа в Испании.

– Какая?

– Туристический бизнес. Не свой. Трудимся с мужем в сфере аренды квартир.

– Деньги на сайт все еще поступают?

– Нет, я закрыла сбор. Мы собирали средства на клинику, сейчас надобность отпала.

– От кого поступила самая необычная помощь?

– Одного человека не назову. Помогали многие. От 100 рублей до больших сумм. Спасибо всем за каждый рубль.

– В Испании вам не хватает общения на русском?

– Нет, все нормально. Сейчас не проблема связаться через интернет. Плюс здесь есть люди, с которыми можно пообщаться на русском.

– После травмы никто из друзей не откололся?

– Все самые близкие остались. Если кто-то и отвалился, значит они были не нужны. Хотя я такого не помню. Может, только те, с кем совсем мало общалась.

– Вы дружили с Ириной Скворцовой и Аленой Алехиной.

– С Ирой в друзьях в фейсбуке, но давно не разговаривали. С вот Аленой общаемся до сих пор. Она молодец, до сих пор занимается. Каждый день по пять часов.

– Видел ее гору таблеток. Вы тоже пьете по 15 штук в день?

– Нет. Даже не знаю, для чего они нужны.

– Вы замужем только с прошлого года, хотя предложение муж сделал еще в 2014-м. Почему тянули?

– Так решили. Пришло время.

– Церемония проходила на Тенерифе.

– Да, собралось человек 20 – только самые близкие. Получилось красиво. Море, яркие цвета и пальмы сделали свое дело.

– Почему именно Тенерифе?

– Во-первых, близко и билеты дешевые. Во-вторых, красиво. Всегда хотела свадьбу на островах.

– Не боялись, что после травмы Алексей вас бросит?

– Нет, была в нем уверена.

– Он сделал предложение еще в Красной поляне, когда только отошли от первой операции.

– Неправда. Он отсутствовал в Сочи, прилетел уже в Германию. После немецкой операции и сделал. Прямо в палате.

– Хорошо помните?

– Смутно. Хотелось более красивого предложения. Но потом в Испании Леша еще раз предложил стать его женой. Уже с кольцом.

– Как познакомились с ним?

– На каких-то сборах. Были в одной команде.

– Сразу обратили внимание?

– Когда стали часто ездить вместе, начались знаки внимания. С его стороны и с моей.

– Вас часто посещает отчаяние?

– С малышом вообще нет. Некогда об этом думать. До этого случались дни. Но так у любого человека.

– Страдали, что уже не восстановитесь?

– Больше от того, что устала жить на коляске. Надоело. Но я уверена, что скоро что-то придумают. Появятся если не особые физические упреждения, то операции. Слышала, что в Японии проводили эксперименты со стволовыми клетками, и уже тестировали их на своих гражданах.

– Не связывались с японцами?

– Нет, но один знакомый держит контакт с их специалистами. Когда те выйдут на мировой уровень, мы сразу узнаем. И будем действовать.

– Вы надеетесь только на операцию или на тренировки тоже?

– В комплексе. Физические упражнения нужны, чтобы сформировать мышечный каркас. Но и операция необходима – для стимуляции спинного мозга.

– Когда малыш подрастет, будете тренироваться как раньше?

– По шесть часов? Это, конечно, многовато. Но вообще продолжу. Да и сейчас в свободные минуты с мужем занимаюсь. Он двигает ноги. Еще на массаж хожу.

– Что вас мотивирует?

– Конкретных примеров не назову.

– К чему обращаетесь, когда грустите?

– Друзей много. Общаюсь с ними.

– Фристайл смотрите?

– Да. В этом году в Испании проходил чемпионат мира, ребята из команды ко мне приезжали. Повидались.

– Снится, как участвуете в соревнованиях?

– Не в соревнованиях, но катаюсь во сне.

– Просыпаетесь после этого?

– Нет. Просто с утра помню, что такое снилось.

– А момент падения?

– Ни разу.

– Вы говорили, что трасса в Сочи была суперсложной. Трагедия случилась из-за этого?

– Не думаю. Упала я не на сложном участке.

– Разбирали тот момент?

– Нет. Не видела его.

– То есть так и не поняли, почему это произошло?

– Судьба такая, наверное.

– Ошибки не чувствуете? Несчастный случай?

– Получается, что так.

– Когда у вас отключилась память?

– Ничего не отключалось. Я находилась в сознании даже после удара. Просто высоко взлетела, а приземлилась на плоское. Это тяжело объяснить.

– Когда взлетели, понимали, что случится страшное?

– Нет. Не было таких мыслей. И после тоже. Просто упала и все.

– Боль была адской?

– Плохо помню из-за болевого шока.

– Когда поняли, что у вас серьезные проблемы?

– Только в Германии. Время в сочинском госпитале в памяти особо не отложилось. Там всякие наркозы делали.

– Первый раз вас оперировали в Красной поляне. Если в Германии, шансов на восстановление имелось бы больше?

– Никто не знает, что было бы, если бы…

– Врачи в России не поняли, что у вас поперечный паралич. Это выяснилось только в Мюнхене.

– Возможно. Я не знаю. И не хочу сейчас это вспоминать. Зачем?

– Вы вините русских врачей?

– Нет, они спасли мне жизнь.

– Самая страшная травма, которая случалась до этого?

– Перелом голени, разрыв связок колена.

– Во фристайле это норма?

– Да, трагедии никто не делает.

– Правда, что после Сочи вы планировали завершить карьеру и посвятить себя семье?

– Думала об этом.

– Не рано – в 23 года?

– Нет. Вне зависимости от результата Игр сделала бы так.

– До замужества у вас было много поклонников?

– Кто-то был. Но вообще мы давно с мужем вместе.

– В соцсетях заваливали сообщениями?

– Не особо.

– После таких травм, как ваша, люди говорят, что фристайл, сноуборд – опасные виды спорта. Что им ответите?

– Они правы. Но каждый решает сам, чем заниматься. Я же сама пришла в эту дисциплину.

– Не считаете себя сумасшедшей?

– Нет.

– Вы верующий человек?

– Да.

– Не перестали верить в бога после падения?

– Нет. Были мысли, что где-то в жизни могла поступить по-другому. Якобы тогда ничего со мной не случилось бы. Разные мысли посещали. Но чего уже изменишь?

– Сколько вы зарабатывали во время карьеры?

– Тысяч 30 в месяц. Все остальное – призовые. Самые большие за второе место на Кубке мира – около 4 тысяч евро.

– Не обидно, что рисковали здоровьем, но получали в разы меньше футболистов?

– Нет, я делала это не ради денег, а ради удовольствия. Положительных эмоций.

– Изначально вы занимались горными лыжами. Почему поменяли дисциплину?

– В основной состав сборной не брали из-за травм. Как раз в этот момент пригласили попробовать фристайл. Я согласилась, и с первого сезона пошли результаты. Хотя это разные виды спорта. Всю технику не меняла, но многое учила заново.

Другие интервью Александра Головина: