Как жить человеку с травмой позвоночника
Проходить восстановительное лечение после позвоночно-спинномозговой травмы рекомендуется в профильных стационарах и реабилитационных центрах, специализирующихся на комплексной реабилитации и консервативном лечении.
Узнать cтоимость реабилитации…
Комплексное лечение позволяет добиться положительных результатов в самое короткое время и значительно облегчить боль в процессе выздоровления или восстановления после операции или травмы.
Где можно пройти комплексное лечение?
Благодаря курсу процедур из иглорефлексотерапии, массажа и физиотерапии можно достичь снижения боли, улучшения подвижности, нормализации общего состояния.
Где можно пройти курс?
В случае получения травмы спинного мозга, лечение должно начинаться незамедлительно, – это позволит сохранить или восстановить двигательные и чувствительные функции организма. Спинальная травма, как правило, оставляет за собой серьезные последствия в отношении нервно-двигательной системы, которые в дальнейшем придется восстанавливать. Но если это окажется невозможным, последствия травмы придется преодолевать в процессе комплексной реабилитации, позволяющей человеку адаптироваться к новым реалиям жизни в эмоционально-психологическом, социальном и бытовом смысле.
Строение и роль спинного мозга человека
Человеческий спинной мозг выполняет функцию координатора работы органов и мышц, через него информация ото всех частей тела поступает в головной мозг. Посредством спинного мозга человеческие органы «общаются» между собой и даже управляют друг другом.
Спинной мозг имеет структуру цилиндра обычно диаметром в 1–1,5 сантиметра, а также мягкую (сосудистую, внутреннюю), паутинную (среднюю) и твердую (внешнюю) оболочки, которые отделены друг от друга ликвором (спинномозговой жидкостью) и покрывают собой непосредственно спинной мозг, внутри которого проходит центральный мозговой канал. При этом позвоночник человека дополнительно защищен плотной мышечной тканью.
Природа и причины травмы спинного мозга
С точки зрения причин возникновения патологии спинного мозга можно выделить три группы его заболеваний (повреждений):
- Пороки развития спинного мозга – врожденные или послеродовые отклонения в его строении;
- Заболевания спинного мозга , вызванные нейроинфекциями, опухолями и наследственными заболеваниями нервной системы, нарушениями спинального кровообращения;
- Травмы спинного мозга , к которым относятся переломы, ушибы, сотрясения, сдавливания, кровоизлияния, вывихи – могут проявляться как автономно, так и в сочетании с переломами.
Последствия любых заболеваний спинного мозга всегда очень серьезные, но здесь мы обратим внимание на самый распространенный тип заболеваний – травму спинного мозга. Причины большинства спинальных травм достаточно обыденны и прозаичны. Согласно статистике, их условно можно разделить на три большие группы:
- Автокатастрофа . Самая распространенная причина позвоночно-спинномозговых травм, что неудивительно, учитывая нашу статистику автомобильных происшествий. Причем травмы в автокатастрофах получают как автомобилисты, так и пешеходы. Особенно травмоопасным является вождение мотоциклов, поскольку у них отсутствует задняя спинка сидения, способная снизить риск повреждений позвоночника.
- Падение с высоты . Падение с высоты может быть как умышленным, так и случайным – в любом случае велик риск травмы позвоночника. Это наиболее распространенная причина спинальной травмы у спортсменов, но так же и у любителей прыгнуть в воду в незнакомом месте или с моста при помощи страховочного троса.
- Травмы спинного мозга в бытовых и эктраординарных условиях . Это падения при неудачном спуске в незнакомых местах, падения с лестницы, при гололеде, на скользком полу, пулевые и ножевые ранения и множество других ситуаций.
Последствия травмы спинного мозга
Хотя спинной мозг, так же, как и головной мозг, является наиболее защищенным органом человека, при резком и неожиданном повороте корпуса может произойти перелом конструкции позвоночника, а микроскопические или крупные осколки позвонков в этом случае повреждают нежную мозговую ткань. В дальнейшем происходит следующее: часть нервных клеток погибает немедленно, другая часть – позднее, вследствие кислородного голодания, а третья – через еще некоторое время из-за запуска программы самоуничтожения клетки (апоптоза). Последствия травмы спинного мозга могут носить как общий, так и избирательный характер – в зависимости от характера травмы, своевременности лечения и качества проведенных мероприятий по восстановлению спинного мозга.
Последствия спинномозговой травмы зависят от ее тяжести, от того, какие именно клетки спинного мозга пострадали.
Так, если оказались задеты лишь периферийные нервные клетки, отвечающие за ближайшие органы и мышцы, то последствия травмы могут быть незначительными, ведь их функцию возьмут на себя соседние клетки. А если спинной мозг поврежден более глубоко и осколки позвонков разрушили проводящие пути, которые связывают воедино несколько частей спинного мозга, тогда последствия спинальной травмы оказываются катастрофическими. Головной мозг, управляющий посредством спинного мозга всем телом, попросту лишается информации о том, что же происходит с телом ниже места травмы позвоночника.
Кроме того, последствия спинальной травмы могут иметь разную степень тяжести также в зависимости от того, насколько быстро и квалифицированно была оказана медицинская помощь.
И вот почему: так как непосредственно после травмы позвоночника происходит гибель клеток спинного мозга, необходимо немедленно и в достаточном количестве сделать инъекции препаратов, препятствующих отмиранию нервных клеток. Затем, не позднее первых нескольких часов с момента получения травмы должна быть проведена операция по удалению всех позвоночных осколков, чтобы они перестали сдавливать и разрывать спинной мозг. Следующими шагами является максимально возможное восстановление кровообращения, которое позволит снабжать клетки спинного мозга кислородом и предотвращать их дальнейшую гибель, а также фиксация травмированной части позвоночника. Несвоевременные или неквалифицированные действия нейрохирурга могут привести к бесповоротному отмиранию поврежденного участка спинного мозга.
После тяжелой травмы спинного мозга наступает его шоковое состояние: спинной мозг «отключается», временно «перестает существовать». Поэтому при спинальном шоке невозможно обнаружить и проверить ни одного рефлекса, правильно не функционирует ни один орган, за исключением сердца и легких, которые могут работать автономно – остается только ждать (обычно это несколько недель), пока шоковое состояние спинного мозга не закончится. В это время не работают так же и мышцы, поэтому особенно важно поддерживать их в тонусе электрическими импульсами, чтобы они не атрофировались. Однако их стимуляция не должна быть начата слишком рано или слишком интенсивно, чтобы не усугубить состояние нервных клеток и не отправить спинной мозг в шоковое состояние во второй раз.
После окончания спинального шока происходит разделение организма на две части: управляемую и автономную (ниже травмы спинного мозга). В этот момент начинается следующий этап, этап восстановления спинного мозг.
Итак, последствия позвоночно-спинномозговой травмы зависят от двух вещей: от тяжести и характера самой травмы позвоночника и скорости и профессионализма действий хирурга. Но чтобы минимизировать последствия травмы спинного мозга, потребуется дальнейшее лечение и реабилитация.
Восстановление после позвоночно-спинномозговой травмы
Восстановительное лечение после прохождения спинального шока занимает несколько месяцев, но чаще всего на него потребуется полтора года. За этот период нервные клетки спинного мозга начнут планомерно восстанавливаться, со скоростью миллиметра в день, в случае, если имеет место повреждение, но нет их полного разрыва. В случае разрыва регенерация клеток невозможна, и с этой действительностью придется смириться как больному, так и его родственникам, и начинать новую жизнь.
О возможности и прогнозах восстановительного лечения и реабилитации после спинальной травмы сможет рассказать лечащий нейрохирург только после тщательного магниторезонансного исследования. Снимок МРТ покажет наличие или отсутствие разрыва спинного мозга, что даст врачу основание определить перспективы его восстановления.
В случае восстановления спинного мозга отростки его клеток вначале регенерируются сами, затем – день за днем – устанавливают связь со своими «соседями» и другими сегментами мозга. Именно по этой причине в первые год-полтора после спинальной травмы есть надежда на получение положительного результата от реабилитации. Эффект от нее зависит от своевременности реабилитационных мер и правильного выбора методики.
Реабилитация после травмы спинного мозга – это всегда комплексный подход, который складывается из множества факторов, начиная с самых элементарных, таких как:
- Правильный режим и питание;
- Психоэмоциональная обстановка и свежий воздух;
- Лечебная физкультура и массаж;
- Бытовая и социально-психологическая адаптация.
и заканчивая такими специфическими, как:
- Регулярная лабораторная и аппаратная диагностика;
- Медикаментозная терапия;
- Коррекция нейроурологических проблем;
- Физио-, кинезо-, гидрокинезо-, иглорефлексо- и эрготерапия;
- Обследование узкими специалистами из различных областей медицины.
Полноценная реабилитация после позвоночно-спинномозговой травмы – это профессионализм и внимательность врачей, их богатый опыт и научные знания, умение сочетать традиционные и новейшие методики.
Эрготерапия как успешный метод комплексной реабилитации
Эрготерапия – это междисциплинарная медицинская специальность, дополняющая традиционную медицину знаниями из социально-психологических наук: педагогики, психологии и социологии. Эффективность методов эрготерапии подтверждена на практике. Они заключаются в индивидуальном подборе, обучении и развитии целенаправленной повседневной, продуктивной бытовой деятельности пациента с целью улучшения его функциональных возможностей и обретения независимости от окружающих. Задача эрготерапевта – обеспечить адаптацию пациента к новым для него реалиям жизни в физическом и эмоциональном плане и помочь ему адаптироваться к новым обстоятельствам и обрести смысл жизни. В процессе занятий с эрготерапевтом человек одновременно обучается привычным или новым видам деятельности и восстанавливает свою физическую и нервную активность.
Таким образом, если восстановление после травмы спинного мозга в принципе возможно по медицинским показаниям, к нему нужно приступать незамедлительно. Но даже, если такие позитивные прогнозы отсутствуют, человеку все равно придется учиться жить в новых условиях. И почувствовать вкус к жизни и собственную независимость от окружающих он также должен как можно быстрее, что без профессиональной медицинской помощи врачей реабилитационных центров труднодостижимо.
Источник
Думаю, друзья нашего блога заметили, что я пропала из его жизни почти на месяц. Неудачное падение, и я оказалась в больнице с переломом позвоночника. Операция позади, теперь моя жизнь сильно изменилось. Я учусь многим вещам заново. Я очень боялась, что буду вынуждена полностью отказаться от привычного образа жизни. Но мой муж и мое желание сохранить то, что я так люблю, помогли лишь скорректировать то, что было привычно и любимо. Мне удалось сохранить и любимую работу, и путешествия.
Фото из Испании. Путь Сантьяго. Полгода назад.
Я желаю никому не оказаться в такой ситуации, как я. Мой текст скорее адресован тем, кто введет запрос «как жить после перелома позвоночника» в поисковых системах. Как это искала я месяц назад. И не находила ответа. Меня мало волновало то, что обычно спрашивали на форумах девушки, перенесшие травму: мне не важно, когда я смогу носить каблуки. Меня, с моим активным, а не офисно-домашне-клубным образом жизни волновали совершенно иные вещи. Например, рюкзак. До операции врач говорил, что рюкзак я носить смогу через некоторое время. Но процедура прошла не так успешно, как хотелось бы. Виной — врожденная аномалия одного из позвонков. Так что рюкзак откладывается для меня на пару лет.
Для меня это был шок. Ведь рюкзак для меня — это не только походы, но и работа. В любимом рюкзаке kata t-214 я носила свое фотооборудование. А оно в привычно-необходимой для меня комплектации превышает тот вес, что я могу носить. На выручку пришла поясная разгрузочная система Thinktank Photo. Теперь все необходимое распределено на разгрузочном поясе и не нагружает позвоночник. Вот эта система на фотографии. Подробнее о ней можно почитать на моем сайте, посвященном фотографии.
Вторая сложность: мой 5D MkII тоже нелегкий, особенно в сочетании с хорошим объективом. Тут меня выручает приобретенный незадолго до травмы штатив, трансформирующийся в монопод. А еще монопод — это трость. Она тоже сильно облегчает жизнь. (На фото выше я с трекинговой палкой). Трость нужна не столько для того, чтобы постоянно на нее опираться, сколько чтобы проверить скользкая дорога или нет, спуститься с бордюра. И самое главное, обозначить, что у меня травма, а не просто так я медленно и важно вышагиваю. С тростью я получаю гораздо меньше тычков от прохожих, а это важно.
nord_tramper: компрессионный перелом позвоночника прям «профессиональный» для парапланеристов. Мой тренер говорил мне во время обучения, что парапланеристы делятся на две категории — те, у кого он уже был и те, у кого еще будет… Ну и в целом эта травма нередко встречается у людей, занимающихся всяческим экстримом.
Многие не верят, что пару недель назад я перенесла операцию на позвоночнике. Да, мне тяжело даются некоторые вещи, но я делаю все возможное для быстрой реабилитации. В больнице мне достался самый жесткий и требовательный инструктор по гимнастике. Многие пациенты, с которыми он занимался, просили заменить инструктора. Я — нет. Я делала все упражнения что он давал. Поначалу это было очень больно. Иногда казалось, что что-то в спине рвется. Я терпела. Иногда инструктор говорил, что я что-то не смогу сделать физически, но в принципе это возможно. Я упиралась, но делала. Через пару дней я смогла достаточно быстро ходить. Еще через пару дней я смогла прогибаться назад почти так же, как и раньше. Теперь я делаю гимнастику каждый день. Никогда бы не подумала, что у меня хватит на это терпения. Зато я не испытываю болей в мышцах, хотя врачи в поликлинике настойчиво убеждают, что они должны быть.
Один из самых сложных моментов: теперь я не могу сидеть. Этот запрет действует пару месяцев после операции, так как в этом положении оказывается очень большая нагрузка на позвоночник. Так что ездить на машине я могу только лежа на заднем сиденье. Но могу же! А значит поездки по интересным местам никто не отменял!
Чтобы я могла по прежнему ощущать, что еду на штурманском месте, Никита закрепил на подголовнике моего сидения камеру GoPro, а она по wi-fi передает изображение на мой планшет. Я по прежнему штурман, даю советы как лучше ехать, смотрю карты.
На шашлычных встречах с друзьями, я буду теперь изображать из себя римского патриция и вкушать пищу лежа на принадлежавшей еще моей маме, компактной раскладушке. Так что и у костра посидеть полежать я могу.
А еще друзья регулярно приезжают, чтобы прогуляться со мной. Это очень здорово поддерживает. Спасибо вам за это! За все, что вы для меня сделали! Вот одна из фотографий с таких прогулок.
Я получала много смс-ок поддержки от друзей. Правда, на часть на них ответить не получилось, так как при первом посещении поликлиники после выписки из больницы у меня украли сотовый. Но карточку я восстановила, так что снова на связи.
Несмотря на больничный и сложности, я стараюсь продолжать работать. Сидеть мне, как я уже говорила, нельзя, поэтому работаю стоя. Ноутбук мне Никита ставит на древнюю высокую тумбочку перед уходом на работу. Так и работаю, с перерывами, так как все же достаточно быстро устаю. Но, главное, что возможность продолжать заниматься любимым делом у меня есть.
К сожалению, я несколько выпала из блогожизни. Читаю новые посты друзей я лежа, с планшета. А вот комментировать так очень неудобно, извините. Ну ничего, еще поднаберусь сил и моего времени проводимого за ноутбуком станет хватать и на это.
Если кто-то набрел на этот пост ища что же ему делать в похожей на мою ситуации, то сразу скажу: все что я делаю, мне разрешил врач. Нельзя пытаться делать что-то, что запрещено. Например, очень сильно может отличаться время сколько нельзя присаживаться, корсет может быть иной, допустимые физические нагрузки и так далее.
nord_tramper: теперь мы временно перешли на поездки по «цивильным» местам, недалеко от Москвы, начинаем дообуродование нашего внедорожника и квартиры (заодно с ремонтом) ???? и мечтаем о возвращении к прежнему ритму жизни.
С прошлого года у нас скопилась пачка неопубликованных отчетов — так что для наших читателей ничего не изменится, нам есть о чем писать ????
И, конечно, будьте здоровы и цените то, что имеете!
Понравилась статья? Будет много интересного! Подпишитесь на обновления:
Источник
Самое скучное на свете, как говорила Ахматова, чужой блуд и чужие сны. Я бы еще добавила: и чужие болезни. А теперь обо всем подробнее.
ЧП под Вязьмой
Я – не Тина Канделаки и не мчалась в Ниццу на “Феррари” с олигархом. С нашей аварией все прозаичнее. Курс соседского рубля так заколебался и достал родных в Белоруссии, что я взяла на пару дней отпуск, и мы ранним сентябрьским утром выехали к родителям и их сиделкам со всякой помощью.
ДТП случилось под Вязьмой в полдевятого утра. У мужа Сережи – царапина (был пристегнут). Я спала на заднем сиденье, чтобы сменить его за рулем – перелом позвоночника. Как потом вздохнет врач: “Удачный”.
Попробовала сесть, не получилось. Машина – в лепешку, но моя задняя дверь чудом открылась. Полиция и “скорая” приехали быстро. Начался разбор полетов и заполнение протоколов. Меня как-то перетащили на носилки. Первая неловкость – за свой вес: шестьдесят кг с хвостиком, им ведь тяжело.
Повидавшая жизнь-нежизнь “карета” довезла до приемного покоя районной больницы. Женщина-фельдшер кладет на живот мою сумку, предварительно проверив, что я в сознании, и уезжает на следующий вызов. Зябко в коридоре. Пахнет сквозняком и ремонтом.
Громкие санитарки повезли на раздачу овсяную кашу – лучший завтрак во всех больницах.
Хочется закрыть глаза и ни о чем не думать. Первое испытание – меня, как куль с мукой, кто-то как-то перекатывает на холодный рентгеновский стол. И обратно.
Голос сообщает диагноз и просит собрать ходячих, чтобы поднять больную на второй этаж. Это значит, меня. Лифт тут только числится лифтом, но не работает.
Полечу на трамвае
В палате – две соседки. Сокамерницы. Одна, молодая, “кустодиевская мамаша”, со сломанной ногой бойко обращается с костылями. Вторая, бывшая очень интеллигентная женщина с короткой седой стрижкой и свежими швами на голове (“это мой сожитель побил”), к счастью, на ногах. Хитрованистый мозг прикидывает: если что, эта подаст или позовет.
Теперь надо собраться с силами и взять в руки телефон. Сын уже выехал из Москвы, Сережа позвонил ему первому…
Сказать уверенным голосом маме: все хорошо, но сломалась электрика в машине, сейчас нас тащат обратно в Москву. Так что не ждите к ужину. Но на днях передадим все, что надо… В ближайшее время теперь вряд ли смогу приехать: в России, ты же знаешь, серьезные выборы.
Потом надо позвонить на работу и весело протараторить: я тут пару деньков в Вязьме поваляюсь, вы уж там пока без меня…
Заходит палатный врач: вот адрес ортопедического салона в Москве, ваши родственники должны немедленно купить корсет и привезти его сюда. Как минимум неделю нельзя шевелиться, а там видно будет. Ни о каком переезде в Москву не может быть и речи. Надо посмотреть, что еще выстрелит, когда шок пройдет.
Неделю – так неделю
Вскоре у кровати объявился следователь Игорь и стал восстанавливать картину аварии с моих слов. Потом вдруг перешел на шепот. Я плохо слышу, опять провалилась в никуда. Но такое слышать надо: “Немедленно отсюда уезжайте. На моем участке за сутки бывают в среднем две крупные аварии. Я всем говорю, нельзя при международной трассе держать такую бедную больницу, где, кроме рентгена и анальгина, ничего нет”. Потом уже нормальным голосом: “Скоро приедет из милиции ваш муж”.
Тут до меня стало доходить, что так не пронесет и надо собраться с духом и позвонить главному редактору. Что таить, у “Российской газеты” – мощный ресурс, уникальный медицинский обозреватель Ирина Григорьевна Краснопольская и совершенно потрясающие по чуткости коллеги-друзья-начальники. Они немедленно развили бурную деятельность и стали решать, как доставить нетранспортабельную меня в Москву. Может, вертолетом? Уточнила, во сколько это обойдется. 5 тысяч долларов?! Ни за что! Ни редакцию, ни семью разорять не будем. За такие деньги лучше на трамвае до Москвы поеду. Потом мой случай, кажется, не смертельный. Я же живая.
Через несколько минут бодрых разговоров опять все стало все равно. В придачу никак не могу устроить голову на подушке, мешают шейные боли.
Два банана до зарплаты
Сквозь дрему слышу телефонный разговор молодой мамы с мужем, который остался дома с годовалым ребенком: “Ты почему только два банана ему купил? Надо было три. Я с Наташей с пятого этажа договорилась, она одолжит нам тысячу рублей до конца месяца”.
Бывшая питерская, хорошо отмытая, с прекрасной речью соседка начала жалеть, что не может оставить никому свой адрес, потому что не знает, где будет. Завтра ей привезут в палату телевизор. Ого, мелькнула в голове. Потому что телевизору тоже негде жить, добавила она… Ее мечта: когда выйдет из больницы, непременно купит сто граммов сырокопченой колбасы.
Стала вспоминать, а где же моя сумка? И как я должна дать денег этим женщинам, чтобы не обидеть их. А как только появится в палате муж или сын, пусть идут и немедленно покупают колбасу. У человека ведь одна-единственная мечта!
А я ведь до зарплаты уже не одалживаю тысячу и давно не смотрю в кошелек перед тем, как купить бананы. Мне хотелось их всех вместе с больницей удочерить, усыновить, помочь. И не только их.
Самое печальное объявление года я прочитала минувшим летом в ста километрах от Москвы в Талдомской районной газете, которое ставит безнадежный диагноз обществу и его ценностям лучше любого социолога.
Вакансии центра занятости: Водитель погрузчика – 20 000; Врач – 9395 – 20 000; Зав.складом – 25 000; Подсобный рабочий – 10 000 – 20 000 Специалист по кадрам – 40 000…
Это же как надо умудриться поменять клеммы с плюса на минус, чтобы требующий огромных знаний, вечной ответственности за чужую жизнь труд врача стоил столько же, сколько и подсобного рабочего, куда часто и бомжей берут?
Пришла медсестра, сделала обезболивающий укол. Доктор еще раз напомнил про корсет… Дался ему этот корсет: когда я еще встану… Нянечка принесла суп на обед и рассказала, что она ни за что не работала бы за несколько тысяч, но тут поесть можно да еще больные что-нибудь подбросят.
В эту минуту до меня стало доходить, что даже воду выпить, не поднимая головы, для меня проблема – могу только как младенец – через соску… Когда я косым глазом увидела цвет судна под соседней кроватью, мне показалось, что лучше я умру, чем прикоснусь к чему-то подобному.
Вскоре объявились мои мужчины и пошли с большим списком в аптеку и в магазин.
Все, что мы везли родителям в Белоруссию, изъятое из разбитой машины, с легкой душой оставили в Вязьме.
Болезнь – это тоже жизнь
На следующий день из Москвы за мной пришла “скорая помощь”.
Это было красивое явление столичных докторов (лучших отправили!) в мою обездоленную Вяземскую центральную больницу. Владимир Иванович вместе с фельдшером Сашей ловко упаковали меня на вакуумные носилки (тут таких и не видели), профессионально с водителем снесли с лестницы.
И когда мы 200 километров мчались с сиреной в Москву, ясно представляла, что так же, наверное, люди лежат в гробу, скрестив руки на животе, успокоившись, освободившись от всех и от всего. Не надо просыпаться, успевать, отчитываться, отвечать, жюрить, любить, беспокоиться, заботиться, соответствовать, стремиться… Думать – в конце концов. Люди, как листья на деревьях, осенью упали, весной новые появятся.
Наконец-то, я поняла своего хорошего знакомого отца Иоанна, который минувшей весной прислал мне из Института Вишневского невероятную SMS-ку: “Жду операцию, пребываю в состоянии счастья”. Потом при встрече пояснил: “Представьте, Бог вас положил на операционный стол, как на верстак, и решил руками хирурга усовершенствовать”. Болезнь – это тоже жизнь. Нельзя полагать: вот выздоровею, тогда начну жить.
Хорошо, что это случилось со мной, а не с кем-то из моих близких. Я сильная, я все перенесу. Правда, говорят, любую боль можно перенести, если она чужая.
Пришло облегчение – наконец-то, ЭТО случилось.
Я отношу себя к материалистам, всегда ближе точка зрения нобелевского лауреата Виталия Гинзбурга, чем чья-то иная, но я уже жила ожиданием беды.
У меня по несколько лет всегда буйствовали без пересадки орхидеи в кабинете, летом они все опустили уши и отказались больше цвести. В ночь, когда мы выезжали в дорогу, увидела сон и помню его как явь. Я всю жизнь во сне летала-парила. Тут – серый день, невидимая сила отрывает меня от земли и несет высоко, под облака. Мне абсолютно не страшно и покойно. На пути попадается одна-единственная зеленая яблоня и останавливает вознесение своими ветками. Неосязаемый кто-то возвращает меня на бабушкин двор, но не опускает совсем на землю. А я просыпаюсь с мыслью: интересно, а что со мной будет дальше?..
Дальше был Институт скорой помощи имени Склифосовского.
Сотрудничаю со следствием
Я всю дорогу уверяла доктора со “скорой” и его начальство в ЦКБ, Ирину Аскольдовну Егорову, что меня надо везти именно в Склиф, что меня там ждут.
В приемном покое меня не ждали и оформили как самотек. Слишком много людей принимали участие в моей судьбе. Вернее, ждали в нейрохирургии, а мы обратились в травматологию.
Тем чище оказался эксперимент.
Приемный покой Склифа произвел впечатление. Как в хорошем западном фильме, меня на каталке перевозили от одного прибора к другому, от одного специалиста к другому: рентген, компьютерная томография, УЗИ (повреждения внутренних органов – нет, есть камни в желчном пузыре; я об этом знаю ровно столько лет, сколько существует УЗИ) . ЭКГ – сердце в порядке. Только пару раз услышала: вам категорически 10 месяцев нельзя употреблять ни капли спиртного. И все время хотелось сказать: ладно, без проблем, но почему нельзя? Наконец-то, до меня дошло, что эти слова говорят следующему за мной по маршруту “нетрезвому побитому мужичонке, подобранному на улице”, подсказал “мой водитель” санитар Володя.
Наконец-то, все звонки и просьбы срослись, я догадалась об этом, когда к моей каталке подошла целая группа врачей во главе с директором Анзором Хубутия. Я зачем-то много говорила, будто стремилась доказать, что мне не отшибло память. При этом не могла выдавить из себя никакую жалобу на состояние здоровья. Все хорошо. Я живая. Вы же видите. Сделала полушутливое заявление: в юриспруденции есть понятие – сотрудничать со следствием, чтобы скостить срок. Обязуюсь сотрудничать с медицинской бригадой, чтобы скостить свой срок на больничной койке.
Встань и иди
А потом настал час правды. Я осталась наедине с нейрохирургом Андреем Гринем. Вечер пятницы, значит, его откуда-то вызвонили друзья, Людмила Ивановна Швецова, чтобы на случай операции именно он взялся за работу.
– При вашем осложненном компрессионном переломе первого поясничного позвонка ситуация 50 на 50. Можно делать операцию, а можно попробовать и без. Я бы себе не делал, сам бы справился.
И я справлюсь, думаю про себя. Зря, что ли, многие годы вместо обеда бегаю на йогу в фитнес-клуб.
– Я студентам говорю: если не задет спинной мозг, мы пациента непременно поставим на ноги. У меня есть летчик, который после перелома по-прежнему летает… Я завтра к вам еще зайду.
Полушутливый вопрос Гриня: “Сжимать зубы от боли умеете?”. Такой же ответ: а какая женщина не умеет этого. А дальше невероятное: ” Я вам покажу, как надо вставать”
Меня подняли на пятый этаж в отделение нейрохирургии к Олегу Валерьевичу Левченко, поместили в отдельную палату (жизнь компенсировала Вязьму) рядом с постом медицинской сестры. Уговорила мужа пойти домой и поспать хоть первую ночь и прийти рано утром умыть меня.
Суббота. Андрей Гринь должен улетать на Сахалин читать лекции коллегам, но перед отлетом, как и обещал, заходит ко мне.
Полушутливый вопрос: “Сжимать зубы от боли умеете?”. Такой же ответ: а какая женщина не умеет этого.
А дальше – невероятное: – Я вам сейчас покажу, как надо вставать.
– Но все другие врачи говорят, что месяц не надо этого делать, – на всякий случай информирую я главного нейрохирурга Москвы. – А тут только третий день.
– А вы при них этого и не делайте, – не возражает Гринь.
Как я благодарна Андрею Анатольевичу за тот подъем с поворотом на живот, буквой “Г” сползая на пол… Я смогу обходиться без сиделки!
Потом он так же весело показал несколько упражнений на вытяжку, повиснув тут же на двери…
С понедельника ко мне стала приходить Галина Владимировна и учить шевелить сначала пальцами ног, кистями рук. Я ведь никому из них не могла сказать, что втихаря встаю, держась за стенку.
Как Ельцин работал с документами, так я начала работать со своим телом, включая мозги.
Не скажу, где наш партизанский отряд
Чтобы жить было веселее, уговорила заодно удалить мне и желчный пузырь с камнями (все равно без дела лежу, а то когда еще у меня в жизни найдется для этого время). Меня перевели во вторую хирургию, и Луцык Константин Николаевич с Зиняковым Сергеем Александровичем сделали все изящно методом лапароскопии. Правда, опять пришлось потерпеть. А, одной болью больше… (через два месяца в Германии профессор Вольфганг Келлинг – его дядя как раз изобрел этот метод – будет стараться запомнить фамилию Лу-цык, впечатленный качеством работы московского хирурга).
На 18-й день я выписывалась из Склифа, и, естественно, встал вопрос благодарности. Повезло придумать: вместе с моими друзьями из белорусского посольства и ресторана мы устроили фестиваль белорусской еды. Два отделения на обед пробовали драники и колбаски, запивали березовым соком, а знаменитую зубровку оставили на новогодний корпоратив. В институте – ни-ни спиртного. Что, впрочем, сильно радует.
Дальше меня “повели” уже в поликлинике травматолог Анастасия Александровна Буслаева и еще один Андрей Анатольевич (сразу отметила, не зря тезка талантливого Гриня) – Балашов, заведующий неврологическим отделением.
Мне три жизни теперь надо прожить, чтобы отблагодарить всех людей – друзей, коллег, врачей, родных, которые меня во всех смыслах ставили на ноги.
На деликатный вопрос, когда выйдешь на работу, отшучивалась: когда сяду, тогда и выйду. При переломе позвоночника где-то после четырех месяцев можно без опаски садиться. Так как я живу “по Гриню”, то пробую делать это раньше.
Потом был реабилитационный центр имени Герцена в Кубинке, где свежий воздух, диета, бассейн и лечебная физкультура продолжили вершить доброе дело. Я смогла там наклониться и натянуть сапог на ногу! Еще одна победа и степень независимости.
Когда же мне стали делать массаж спины и шеи, я вынуждена была сделать заявление: “Все равно не скажу, где находится наш партизанский отряд”.
Вообще реабилитация и физиотерапия – это отдельная песня.
В силу сложившихся дальнейших обстоятельств она прозвучала для меня на немецком языке.
Но об этом – в следующий раз.
Цифры и факты
Самое печальное объявление года я прочитала минувшим летом в ста километрах от Москвы в Талдомской районной газете, которое ставит безнадежный диагноз обществу и его ценностям лучше любого социолога.
Вакансии центра занятости:
Водитель погрузчика – 20 000;
Врач – 9.395 – 20 000;
Зав.складом – 25 000;
Подсобный рабочий – 10 000 – 20 000
Специалист по кадрам – 40 000…
Акцент
Полушутливый вопрос Гриня: “Сжимать зубы от боли умеете?”. Такой же ответ: а какая женщина не умеет этого. А дальше невероятное: ” Я вам покажу, как надо вставать”
Источник